Веселая ученическая пора – это незабываемое время, когда знания в невероятных количествах стараются уложиться в голове, находчивость спасает даже в патовой ситуации, а колесо фортуны вращается с немыслимой скоростью. С этих лет остается множество самых разных интересных историй: захватывающих и предсказуемых, веселых и драматических, потешных и поучительных. Для кого-то они превращаются в воспоминания, а кто-то оставляет их на страницах своих дневников, как это делали многие композиторы.
Сейчас трудно представить, что великие и почитаемые творцы музыкального искусства когда-то с неохотой садились за домашнюю работу, шалили, хитрили и призывали удачу перед сдачей экзаменов. Однако их дневниковые записи и мемуары хранят удивительные факты.
Забавную историю о поразительном везении можно найти в дневнике Сергея Прокофьева. Во времена обучения в Санкт-Петербургской консерватории для получения аттестата об общем образовании будущий композитор оканчивал «научные классы» [1, с. 80]. Несмотря на хорошую подготовку, сдать экзамены у требовательных учителей было сложно. Тогда шестнадцатилетнему Прокофьеву и улыбнулась удача! «Мне на днях тетя Таня с мамой заметили; а я так еще раньше замечать начал, что мне судьба очень часто навстречу идет, навстречу моим желаниям, да вообще во всем везет, – писал юноша, – Так и сегодня: у меня должны были быть русский экзамен и по истории церкви; оба учителя – братья, оба – Петровы, обоим под восемьдесят лет, оба строги на экзамене и больше четверки не ставят. И вдруг оба чего-то не пришли! Меня экзаменовали другой священник и другой учитель русского языка (из младших классов) и оба поставили пятерки. Прекрасно!» [7, с. 17].
Сергей Прокофьев успешно закончил Санкт-Петербургскую консерваторию, тогда как его тезка в этом заведении долго не продержался. Имя Рахманинова стало известным еще в студенческие годы, однако в детстве Сергей отличался шебутным нравом. В период обучения в Петербурге он часто прогуливал уроки. Также усердно, как надлежало готовиться к занятиям, будущий композитор прогуливался по улицам и катался на коньках, пока, наконец, не провалил все экзамены. Карл Юльевич Давыдов, возглавлявший в то время консерваторию, отзывался о юном Рахманинове так: «Сережа – мальчик “способный” (только способный!), хотя и большой шалун» [5, с. 150].
Дисциплинировать Сергея и укротить его игривый нрав смог только строгий профессор Московской консерватории Николай Сергеевич Зверев. К нему в класс двенадцатилетний Рахманинов попал благодаря общим усилиям матери и двоюродного брата пианиста Александра Зилоти. Обучение у взыскательного маэстро отличалось тем, что наиболее одаренных воспитанников он брал жить в свой дом, обеспечивая им полный пансион. В число таковых попал и Сергей.
Ранние подъемы, четкий распорядок дня, усердные занятия, ежевечерняя культурная программа и жесткий характер наставника требовали от мальчиков максимальной организованности. За три года такой жизни из повесы Рахманинов превратился в ответственного и серьезного юношу. Привитая Зверевым дисциплина стала для него надежным подспорьем – через четыре года композитор окончил Московскую консерваторию с золотой медалью.
Вместе с Рахманиновым в числе «зверят» [2, с. 32], как называли подопечных Николая Сергеевича, был Александр Скрябин. В отличие от своего однокашника он изначально завоевал расположение профессора. Зверев ласково звал его Скрябушкой и высоко ценил в нем талант пианиста.
С малых лет Скрябин отличался спокойным характером и особой любовью к музыке. К своему увлечению он относился с большим трепетом и погружался в мир звуков при любой возможности: подбирал по слуху различные мелодии на рояле или первых попавшихся инструментах (дудочках и глиняных петушках), во дворе организовывал с соседскими детьми «игрушечный» оркестр и дирижировал им, стоя на ящике. Повзрослев, Александр не сразу попал в консерваторию – этому событию предшествовало зачисление в Московский кадетский корпус. Несмотря на худощавое телосложение, музыканту удалось заслужить авторитет за счет своего незаурядного таланта. Сокурсники обожали его игру на инструменте: «Его хватали за руки, несли к роялю, и бедный композитор превращался в жалкого тапера, – вспоминал товарищ Скрябина. – Никакие клятвы и уверения, что он не играет полек, вальсов и мазурок, не помогали. Его подталкивали под бока, щекотали (а он щекотки безумно боялся)... и заставляли играть... И он играл какие-то неслыханные, но очаровательные мелодии танцев, под которые отплясывали кадеты» [3, с. 36].
Профессиональный путь композиторов нередко пролегал через кадетские корпуса. Однако не всем так легко удавалось совмещать музыкальную деятельность и военную службу. Например, Николай Мясковский, будучи кадетом, был вынужден драться за возможность подобраться к роялю: «В Нижегородском корпусе была у меня довольно хорошая учительница музыки, сулившая мне большие успехи, – вспоминал он, – но зато с большими трудностями было сопряжено пользование роялем, от которого меня постоянно прогоняли старшие воспитанники, причем из-за моего упрямства дело зачастую кончалось изрядными избиениями» [4, с. 7]. После перевода в Петербург положение дел не улучшилось: «Я почти не мог пользоваться роялями, имевшимися в корпусе, — пишет в своих автобиографических заметках композитор, – они были по часам расписаны за учениками, занимавшимися в самом корпусе, хотя часто пустовали, что я и пытался использовать. Тут уж меня гоняло начальство, вызывая чувство жгучей ненависти» [4, с. 8].
Нелюбимую военную службу Мясковскому приходилось влачить параллельно с занятиями музыкой. Твердо решив поступить в консерваторию, он сделал это втайне от военного начальства, поскольку заведение было гражданским и только-только завоевало свою автономию. Там же произошло знакомство с Прокофьевым, который оставил в своей «Автобиографии» следующую красноречивую зарисовку: «Мясковский появился в консерватории в военном сюртуке поручика саперного батальона, с большим желтым портфелем подмышкой. Он носил усы и бородку, был всегда сдержан, вежлив и молчалив. Его сдержанность и привлекала к нему, и в то же время держала людей на расстоянии» [6, с. 225].
Такие разные, но яркие ученические истории композиторов, как порталы, переносят в далекое прошлое, где ныне признанные гении так же, как и все дети, сидели за партой, сталкивались с трудностями, готовились к экзаменам, попадали в смешные ситуации и, конечно, с нетерпением ждали летних каникул. Пусть и этот новый учебный год принесет школьникам и студентам много добрых и веселых приключений, а удача всегда будет им в помощь.
Список литературы:
1. Ахонен А.Н. Прокофьев в Петербургской консерватории. – СПб : Композитор, 2016. – 304 с.
2. Брянцева В. С.В. Рахманинов. – М. : Советский композитор, 1976. – 681 с.
3. Михайлов М. Александр Николаевич Скрябин. 1872–1915. Краткий очерк жизни и творчества. – М.-Л. : Музыка, 1966. – 108 с.
4. Мясковский Н.Я. Статьи, письма воспоминания. Т. 2. – М., 1975. – С. 5–18.
5. Пресман М.Л. Уголок музыкальной Москвы восьмидесятых годов (Памяти профессора Московской консерватории Н.С. Зверева) // Воспоминания о Рахманинове: в 2 т. – 4-е изд., доп. – М. : Музыка, 1974. – Т. 1. – С. 148–207.
6. Прокофьев С.С. Автобиография. – М. : Классика-XXI, 2007. – 520 с.
7. Прокофьев С.С. Дневник. 1907–1933: в 2 ч. Ч. 1. – Paris : sprkfv, 2002. – 812 с.
Генеральный директор, заслуженный деятель искусств РФ, президент Ассоциации музыкальных музеев и коллекционеров, член Комиссии Российской Федерации по делам ЮНЕСКО, член Президиума ИКОМ России, член Президиума Союза музеев России, президент Ассоциации духовых оркестров и исполнителей на духовых и ударных инструментах «Духовое общество имени Валерия Халилова», кандидат экономических наук, награжден Орденом Почета (2020).