Наш адрес:
Россия, 125047, Москва, ул. Фадеева, 4
Телефон:
+7 (495) 605-65-15
Новости

К 150-летию со дня рождения С.В. Рахманинова

01.04.2023

Формирование личного фонда Сергея Рахманинова в Музее музыки началось в 1915 году, когда композитор передал в Московскую консерваторию некоторые свои сочинения. По распоряжению дирекции консерватории эти рукописи поступили в музей при Московской консерватории (в настоящее время – Музей музыки). Сейчас фонд насчитывает более 3600 единиц хранения. Он включает значительную часть творческого наследия Рахманинова – музыкальные сочинения, письма, программы, прижизненные нотные издания. фотографии, мемориальные вещи композитора. Помимо того, в музее хранятся портреты композитора, и среди них – два портрета, написанные Борисом Шаляпиным, сыном великого певца.

Представляем несколько интересных фотографий из фонда Рахманинова, охватывающих более чем пятидесятилетний период жизни великого артиста.

 

 

 

Одно из первых поступлений в Музей еще при жизни Рахманинова – фотография Н.С. Зверева со своими учениками. Фотография хранилась в частном архиве и была передана в музей в 1940 году.

В 1885 году двенадцатилетний Сергей Рахманинов поступил на младшее отделение Московской консерватории в класс профессора Николая Сергеевича Зверева. На фотографии Зверева и его учеников за спиной учителя стоит юный Сергей Рахманинов.

Зверев был талантливым педагогом и большим оригиналом. Его ученики постоянно жили в его доме на правах воспитанников, «на всем готовом», включая стол и одежду от лучших московских портных. В программу  обучения  входили иностранные языки, танцы, посещение театров и концертов. Взамен требовалась строжайшая дисциплина и усердная учеба. Строгость и забота наставника сделали свое дело: Рахманинов превратился в серьезного и трудолюбивого юношу. «Лучшим, что есть во мне, я обязан ему», – так вспоминал своего учителя Рахманинов. После блистательного окончания консерватории Зверев обнял бывшего воспитанника и подарил ему свои золотые часы. Рахманинов берег дорогой подарок всю жизнь.

Фотография поступила в музей в 1940 году от частного лица.

Одна из многочисленных фотографий Федора Ивановича Шаляпина  в коллекции изобразительных материалов Музея музыки относит нас к событиям 120-летней давности.

В связи с празднованием 100-летия со дня рождения А.С. Пушкина 27 мая 1899 года в  театральном зале Таврического дворца в Санкт-Петербурге была поставлена опера С.В. Рахманинова «Алеко». В ней принимали участие Фёдор Шаляпин, Мария Дейша-Сионицкая, Иван Ершов, а также хор и оркестр Мариинского театра под управлением Гуго Варлиха. Критика неоднозначно приняла решение Шаляпина выйти в роли Алеко,  загримированным под Пушкина. А сам Рахманинов,  присутствовавший  на спектакле,  остался очень доволен и подробно описал спектакль в письме к своему другу Михаилу Слонову: «Солисты были великолепны, не считая Шаляпина, перед которым они все, как и другие постоянно, бледнели. Этот был на три головы выше их. Между прочим, я до сих пор слышу, как он рыдал в конце оперы».

 

 

Синодальный хор на сцене римского зала «Аугустео». В центре руководитель хора Николай Данилин. 1911

 

Старинная фотография представляет нам певчих церковного хора, одетых в стилизованные старинные русские костюмы, сшитые по эскизам художника Виктора Васнецова. Эта традиция сохранялась на протяжении многих лет в хоре Синодального училища, одного из ведущих центров профессионального церковного пения в России.

Все три духовных сочинения Рахманинова – концерт «В молитвах неусыпающую Богородицу» (1893), Литургия св. Иоанна Златоуста (1910) и Всенощное бдение (1915) были написаны специально для синодального хора и прозвучали в его исполнении.

«Всенощное бдение» создавалось в годы Первой мировой войны и было впервые исполнено в благотворительном концерте в пользу раненых воинов. «Никогда Рахманинов не подходил так близко к народу, его душе, как во «Всенощной», – писал один из слушателей, известный знаток церковного пения Яков Богатенко.

В последующие месяцы исполнение «Всенощной» несколько раз повторялось с неизменным успехом. Важно, что эта прекрасная музыка никогда не звучала в церкви, а только в концертах. После 1917 года «Всенощное бдение» было надолго запрещено. Лишь в конце XX века оно заняло свое законное место в концертной жизни.

 

 

С.В. Рахманинов с дочерью Татьяной на крыльце флигеля в Ивановке. 1913

 

Имение Ивановка в тамбовской губернии – зеленый оазис среди бескрайних степей - принадлежало  ближайшим родственникам Рахманинова, Александру Александровичу и Варваре Аркадьевне Сатиным. Женившись на их дочери Наталье, молодой композитор вскоре стал полноправным хозяином Ивановки. «В каждом русском есть тяга к земле», – признавался Сергей Васильевич. Он увлёкся сельским хозяйством – разводил скот, объезжал лошадей, покупал американские сельскохозяйственные машины – сноповязалки, косилки, сеялки… Времени хватало и на отдых,  и на сочинение музыки. В Ивановке так хорошо сочинялось! Многие музыкальные наброски и эскизы получали окончательный законченный вид именно в Ивановке.

В 1917 году усадебный дом был разорен и сожжен крестьянами. «Я потерял все, что вложил в Ивановку», – с этим горьким чувством Рахманинов с женой и дочерьми навсегда покидал Родину.  Уже спустя много лет, в эмиграции, Рахманинов писал: «Туда, в Ивановку, я всегда стремился. Положа руку на сердце, должен сказать, что и теперь туда стремлюсь». Не случайно, где бы Рахманинов не жил, он пытался воплотить образ русской усадьбы снова и снова – будь то аллеи Клерфонтена под Парижем, рукотворные сады и розарии швейцарского Сенара, или две одинокие березы перед домом в американском Беверли-Хиллсе, где Рахманинов прожил последние дни и где встретил смерть.

 

 

 С.В. Рахманинов, Ф.И. Шаляпин, И.М. Москвин и артисты Московского Художественного театра в гостях у Рахманинова. США, Локус-Пойнт, 1923

 

В начале 1923 года в США произошла революция – театральная. Так называли гастроли Московского Художественного театра во главе с Константином Сергеевичем Станиславским. Спектакли «Царь Фёдор Иоаннович», «Три сестры», «Вишневый сад», «На дне» шли на сценах Нью-Йорка, Чикаго, Бостона, Филадельфии и других городов ежедневно, без выходных. При таком сверхнапряженном графике было трудно выкроить время для визитов, но, пожалуй, самые важные – к Сергею Васильевичу Рахманинову в его нью-йоркский дом на Риверсайд-Драйв и на его дачу в Локус-Пойнт в штате Нью-Джерси не могли не состояться. Встреча с русскими артистами стала для композитора и его семьи настоящим праздником.

Дочь Рахманинова Ирина и Иван Москвин плясали  «русскую». Фёдор Шаляпин обрушил на зрителей сокрушительный вал комических сценок и  анекдотов. И, конечно, Шаляпин пел под аккомпанемент Рахманинова. Особенно запомнились «Очи чёрные». Рахманинов позже вспоминал: «Ведь как он вздохнул, подлец как он всхлипнул: “Вы сгубили меня, очи чёрные”. Пластинку с записью этого романса Рахманинов мог слушать бесконечно.

 

 

 

Вынужденный в 1917 году покинуть Родину, Рахманинов оставался русским человеком и по духу, и по образу жизни. И в голодные 1920-е годы, и в годы Великой отечественной войны композитор поддерживал своих земляков в России и русских эмигрантов за рубежом.

Известие о нападении фашистской Германии на Советский Союз потрясло Рахманинова. Первый из его благотворительных концертов, весь сбор от которого предназначался в помощь сражающейся России, состоялся 1 ноября 1941 года в Карнеги-холл в Нью-Йорке. Программа этого концерта поступила в Музей музыки в 1945 году из Всесоюзного общества культурных связей с заграницей  (ВОКС)

По требованию Рахманинова в программе концерта было напечатано объявление, что весь сбор от концертов  – а он составил 3920 долларов – он отдает на медицинскую помощь русской армии. «Это единственный путь, каким я могу выразить моё сочувствие страданиям народа моей родной земли за последние несколько месяцев», – писал он генконсулу СССР в Нью-Йорке.

25 марта 1942 года Рахманинов направил очередное пожертвование в Советский Союз, сопроводив его письмом в адрес Всесоюзного общества культурных связей с заграницей (ВОКС): «От одного из русских посильная помощь русскому народу в его борьбе с врагом. Хочу верить, верю в полную победу».