12 июля исполняется 90 лет пианисту Вану Клиберну (1934–2013) – именно так назвали в России техасца Харви Лейвена Клайбёрна. Ошибка в переводе подсказала имя «Ваня». «Ванечкой» он и вернулся в Америку после триумфальной победы на Первом конкурсе имени П.И. Чайковского в Москве.
В стеснительном, долговязом пареньке со светло-русой шевелюрой не оказалось ни грамма буржуазного лоска, он был, что называется, «душа нараспашку», а его непривычно длинные «рахманиновские» пальцы буквально творили чудеса. «Какая благородная манера звукоизвлечения, полное погружение в музыку, абсолютная простота и доступность самовыражения в сочетании с грандиозным масштабом исполнения крупных форм, словно архитектурно вылепленных из тёплого мрамора. При этом его пианистическое мастерство было совершенно безупречным…, – вспоминает присутствовавшая на конкурсе пианистка Нина Лельчук. – Следующим чудом было то, что жюри не побоялось вынести справедливое решение и отдать победу американцу, а не советскому пианисту, как это планировалось». Всё жюри (в том числе и советские музыканты – Э. Гилельс, Д. Шостакович, Д. Кабалевский, А. Хачатурян, Г. Нейгауз, С. Рихтер, А. Гольденвейзер) из судейской гильдии превратилось в команду болельщиков. Моцарту и Баху, Шопену и Танееву, и особенно финальному Чайковскому и Рахманинову в исполнении Клиберна Большой зал Консерватории аплодировал стоя, за ним и прильнувшие к радиоприемникам оба континента. На родину Ван вернулся национальным героем, затмив великого Элвиса, а в России стал мемом советского кинематографа.
Впрочем, появление «золотого мальчика» на советском фортепианном олимпе – не такая уж случайность: его мать и первый педагог Рильдия Клайберн училась у петербуржца Артура Фридхайма, ученика Антона Рубинштейна и Ференца Листа. В доме царил культ Рахманинова, слушались записи его игры. Русскую доминанту усилила Розина Левина, ученица Василия Сафонова, в чей класс в Джульярдской школе поступил 17-летний юноша. Левина и поспособствовала приезду Вана в Москву, где талант музыканта вспыхнул с неожиданной силой, а карьера резко пошла вверх.
«Я был гениальным только в течение получаса один раз в жизни – на конкурсе Чайковского в 1958 году. В тот момент я реально ощутил: на меня снизошло Господне вдохновение. Я играл так, как не играл больше никогда в жизни» – скромно признался Клиберн.
«Усыновив» Ванечку, жюри забеспокоилось: «сохранится ли обаяние неповторимого таланта или оно потускнеет, и Клиберн превратится в отличного пианиста, каких много?» (А. Гольденвейзер). Увы, последовавшая за триумфом двадцатилетняя концертная гонка (до 150 концертов в год) не обошлась без жестокой депрессии, но Клиберн и здесь поступил по-русски: «ушел в затвор», занялся самосовершенствованием и продемонстрировал на сцене новый уровень глубины, размаха и силы исполнения. Стоит ли удивляться тому, что именно он перенес через океан горсть земли с могилы Чайковского на могилу Рахманинова и даже радовался, что страдает тем же смертельным недугом, что и его кумир. «Я знаю, куда я иду и откуда я пришел».
Талант, согретый верой – может быть, в этом секрет всенародной любви к Вану Клиберну – от президентов до домохозяек. Обладатель высших наград двух сверхдержав – президентской медали Свободы и российского ордена Дружбы – Клиберн стал «голубем мира» эпохи «холодной войны».
Его приезды в Россию трудно назвать гастролями, так навещают близких. Об этом свидетельствуют десятки фотографий из фонда Музея Музыки: репетиции с Кириллом Кондрашиным и объятия с Никитой Хрущевым, слушание записей Скрябина с Владимиром Софроницким и посиделки у Елены Гнесиной. Есть и фотопортрет с дарственной надписью Александру Гольденвейзеру – единственному из членов жюри 1958 года, близко знавшему Рахманинова. Вердикт 83-летнего мэтра – «Второй Рахманинов!» – стал «державинским» напутствием. После одного из концертов Гольденвейзер прислал музыканту потактовый «разбор полетов» и пригласил к себе, в квартиру-музей, но встречи не состоялось. Лишь в 2011 году Ван переступит порог мемориальной квартиры, чтобы в ней найти отклик оброненному когда-то: «Я принадлежу XIX веку, когда прославлялась красота».
Незадолго до смерти музыкант подарил 4,5 млн. долларов двум alma mater – Джульярдской школе и Московской консерватории. Дома, в Форт-Уэрте, он успел организовать конкурс Вана Клиберна, где традиционно звучит русская музыка.
Генеральный директор, заслуженный деятель искусств РФ, президент Ассоциации музыкальных музеев и коллекционеров, член Комиссии Российской Федерации по делам ЮНЕСКО, член Президиума ИКОМ России, член Президиума Союза музеев России, президент Ассоциации духовых оркестров и исполнителей на духовых и ударных инструментах «Духовое общество имени Валерия Халилова», кандидат экономических наук, награжден Орденом Почета (2020).