Подмосковный Парнас. Абрамцево известное и неизвестное

В фондовой коллекции Российского национального музея музыки хранятся документы и фотоматериалы, отражающие значение Абрамцева как уникального культурного центра, вокруг которого в течение многих десятилетий сосредотачивалась творческая деятельность музыкантов, артистов, художников. Документы золотого века Абрамцева связаны с именами известных деятелей различных видов искусств конца XIX – начала XX веков, прежде всего самого Саввы Ивановича Мамонтова и артистов созданной им Московской Частной оперы.

Заслуга Мамонтова в истории русского оперного театра исключительно велика. Он не только создал передовой по тем временам оперный театр как альтернативу Императорским сценам, но сплотил вокруг него целую плеяду замечательных художников, артистов, музыкантов, режиссеров; Мамонтов открыл Шаляпина не только как певца, но и как оперного артиста мирового уровня и Рахманинова не только композитора и пианиста, но и выдающегося дирижера.

В настоящей статье использованы материалы и документы, связанные с Абрамцево и мамонтовским кружком, хранящиеся в личных фондах Музея музыки — Ф. И. Шаляпина (фонд 380), артисток Частной оперы В. А. Эберле (фонд 9), А. М. Пасхаловой (фонд 200), коллекциях фотопозитивов и фотонегативов, а также в фондах композиторов советского периода.

В фонде Ф. И. Шаляпина хранятся многочисленные любительские фотографии певца, в том числе фотографии бракосочетания Шаляпина и Иолы Торнаги в июле 1898 года в имении Татьяны Спиридоновны Любатович в Путятино (венчание состоялось в церкви села Гагино). На бракосочетании присутствовали друзья и коллеги Шаляпина — Сергей Рахманинов, Варвара Страхова, Татьяна Любатович, другие артисты Частной оперы Мамонтова.

Сохранилось недатированное письмо Шаляпина З. Е. Регенбург. В нем Шаляпин вспоминает о своем знакомстве с Саввой Ивановичем Мамонтовым:

«В 1896 году судьба кинула меня в Нижний Новгород на всероссийскую ярмарку. Здесь встретил я этого чудесного Мамонтова, с особенной монгольской головой и горящими решительными глазами. Полный энергии, ленивый в движениях, <несколько слов утрачено> заходил за кулисы и никогда не говорил ни хорошо, ни плохо, но всегда его появление в театре и за кулисами вызывали великолепное чувство чего-то радостного у всех нас, игравших в театре» (РНММ. Фонд 380 № 1004).

В гостиной московского дома Ф. И. Шаляпина на Новинском бульваре — ныне это Музей-усадьба Шаляпина, отдел Музея музыки — экспонируется картина М. Нестерова «Абрамцево. Пейзаж» с дарственной надписью «На добрую память Федору Ивановичу Шаляпину. Михаил Нестеров. 1902 год». В доме дочери артиста Ирины Федоровны Шаляпиной хранилась и позднее была передана в музей картина художника Ильи Матвеевича Бройдо «Церковь в Абрамцево», написанная в 1955 году.

В 1949 году Платон Николаевич Мамонтов, племянник С. И. Мамонтова и автор воспоминаний о нем (рукопись хранится в РГАЛИ) передал в Музей Музыки, называвшийся тогда Музеем музыкальной культуры имени Глинки, 40 фотографий, как любительских, так и профессиональных. На этих фотографиях — сам Савва Иванович, его родственники и друзья, оперные артисты, а также интерьеры усадьбы Абрамцево.

Две фотографии сохранили память о любительских постановках конца 1890-х годов опер композитора Николая Сергеевича Кроткого «Ожерелье» с солистом Частной оперы Василием Петровичем Шкафером в роли Кагилэ и «Алая роза», в которой роль дона Хозе исполнил Савва Мамонтов. Н.С. Кротков участвовал в создании Частной оперы и до 1888 года был ее директором, В.П. Шкафер известен как исполнитель роли Моцарта в опере Моцарт и Сальери» Н.А. Римского-Корсакова, в которой он выступил совместно с Ф.И. Шаляпиным в роли Сальери.

На одной из фотографий запечатлен артист П. Григорьев в роли Агезандра в темной тунике, светлом плаще и сандалиях, стоящий в картинной позе. На паспарту имеются две надписи — «Артист Григорьев в “Призраках Эллады”» и дарственная: «Добрейшему Савве Ивановичу в знак глубокой благодарности за полученные указания при первых шагах моих на оперной сцене. П. Григорьев. 25 IX 1906 Москва». Автором музыки оперы «Призраки Эллады» был известный художник Василий Дмитриевич Поленов, а либретто написали Савва Иванович Мамонтов и его сын Сергей.

Опера «Призраки Эллады» — не единственный музыкальный опус Поленова. В своем имении на Оке Поленов разучил с детьми и поставил оперу «Анна Бретонская», авторская рукопись которой, богато иллюстрированная рисунками автора, хранится в фондах РНММ. Опера «Призраки Эллады» и ее автор упомянуты в «Воспоминаниях» композитора Сергея Никифоровича Василенко, с 1903 по 1904 годы занимавшего пост второго дирижера Частной оперы Мамонтова. Василенко познакомился с Поленовым в 1902 году, когда гостил в имении его брата Алексея. Василий Дмитриевич настойчиво расспрашивал Василенко о правилах композиции, о древних ладах и музыке античной Греции. Это не было праздным любопытством — ведь художник уже начал сочинять оперу. В 1906 году она была поставлена на сцене Большого зала консерватории. «Я был на премьере, которая осталась и единственным представлением, — вспоминал Василенко. — Оперу составляли три небольшие картины из древнегреческой жизни, что-то вроде “Сафо” с певцами, хором и оркестром. Музыка, кем-то для Поленова гармонизованная и инструментованная, представляла собою детский лепет. Публика, наверное, заснула бы от скуки, если бы в любовном дуэте тенор так внезапно не схватил героиню, что она громко икнула от неожиданности, чем привела зрителей в восторг. Прекрасна была только декорация (одна и та же в трех картинах), представлявшая морской залив в Элладе со статуей Венеры в середине» (С. Н. Василенко. Воспоминания. Москва, 1979. С. 132). Автором декорации был также Василий Поленов, и приходится признать, что его талант живописца несравненно превосходил мастерство композитора.

В фондах Музея музыки хранится архив Варвары Аполлоновны Эберле (1870 – до 1943), жены Сергея Саввича Мамонтова, старшего сына Саввы Ивановича. Дочь воронежского помещика Варвара Эберле приехала в Москву учиться и быстро вошла в круг эмансипированной молодежи из художественного и театрального мира. Подруга Варвары, Татьяна Щепкина-Куперник, в своих воспоминаниях уделила подруге несколько поэтичных строк: «высокая стройная девушка с зелеными глазами и темно-рыжими волосами цвета спелого каштана, освещенного закатом» (М. А. Спендиарова. Спендиаров. Москва, 1964. С. 42).

Другая подруга Варвары Эберле, Мария Павловна Чехова, вспоминала: «Ну и нелепая же была Варя! Всегда нуждалась…а веселая! Смеялась безудержным, захлебывающимся смехом…» (М. А. Спендиарова. Спендиаров. Москва, 1964. С. 42). В окружении Варвары Аполлоновны были Лика Мизинова и актриса театра Корша Лидия Яворская, Антон Чехов, композитор Александр Спендиаров и его брат Лев, Исаак Левитан, балерина Большого театра Екатерина Гельцер, Софья Кувшинникова (прототип чеховской Попрыгуньи) и даже член 2-й Государственной думы Михаил Стахович. Когда у Варвары Аполлоновны собирались гости, а это бывало очень часто, она садилась на ковер и пела русские песни, аккомпанируя себе на балалайке.

В сезоне 1892–1893 гг. Эберле дебютировала на сцене Большого театра, спев партию Татьяны в опере П.И. Чайковского «Евгений Онегин». Но значимой для нее стала роль Ольги в «Псковитянке» Римского-Корсакова на сцене Частной оперы Мамонтова: ее партнером был молодой Федор Шаляпин. В театре Мамонтова «Псковитянка» была поставлена в 1896 году, спустя двадцать лет после ее премьеры в Мариинском театре. Н.А. Римский-Корсаков дважды приезжал в Москву на спектакль и особенно отметил исполнение Шаляпиным роли Ивана Грозного. По свидетельству Шаляпина опера прошла в сезоне раз 15 и имела решительный успех (Ф. И. Шаляпин. Литературное наследство. Письма. Т. 1. Москва, 1976. с. 139).

Мамонтов отнесся к «Псковитянке» с восторгом, а для самого Шаляпина эта роль стала одной из любимых. Певец увидел и смог выявить «под толщей деспотизма и зверства, там где-то, далеко-далеко, в глубине, искру любви и доброты» (Ф. И. Шаляпин. Литературное наследство. Письма. Т. 1. Москва, 1976. с. 634). В музейном фонде чудом сохранился бутафорский кувшин, который Ольга в опере «Псковитянка» подносила Ивану Грозному. Одна из фотографий запечатлела трагический финал оперы — безутешный царь склоняется над телом убитой дочери.

Частная опера Мамонтова сыграла определяющую роль и в личной судьбе певицы — она вышла замуж за Сергея Саввича Мамонтова, старшего сына Саввы Ивановича и Елизаветы Григорьевны Мамонтовых.

Сергей Саввич унаследовал от отца разносторонние художественные дарования. Он был литератором и журналистом, сотрудником в театральном журнале «Рампа и жизнь», автором воспоминаний о И.С. Тургеневе и одиннадцати статей о В.А. Серове. Писал рассказы и пьесы «В сельце Отрадном», «Сочельник», «1812», «Ценою крови». Пьеса «Ценою крови» на сюжет русско-японской войны была поставлена в 1914 году в Малаховском летнем театре. В постановке приняли участие автор и владелец театра П.А. Соколов.

В соавторстве с отцом им были написаны пьесы «Царь Саул» и «Каморра», либретто уже упоминавшейся оперы Поленова «Призраки Эллады». Мамонтов-младший занимался изобразительным искусством, был автором мозаичных произведений и портретов. Некоторые его работы экспонировались на выставке Союза русских художников. Из письма брата Всеволода Саввича Мамонтова узнаем, что Сергей занимался скульптурой: «Сережа лепил с меня барельеф». Любительская фотография 1880-х годов запечатлела Сергея за пианино в московском доме Мамонтова. Нестеров говорил: «У Мамонтова все рисуют, играют и поют. Семья артиста и друзья артистов» (Э. В. Пастон. Абрамцево. Искусство и жизнь. Москва, 2003. С. 154.).

В 1909 году Сергей Саввич строит неподалеку от абрамцевской усадьбы дачу «Яснушка» (по названию речки). Дача становится новым культурным очагом, продолжающим традиции Абрамцево — там гостили Бунин, Вересаев, Шаляпин.

Внучка Саввы Ивановича Елизавета Александровна Чернышева помнила приезд Ф.И. Шаляпина перед войной 1914 года. «За ним была выслана коляска на станцию Хотьково, и мы смотрели в окна из столовой за Ворю на “монастырскую гору”, ожидая появления гостя: Федор Иванович ехал собственно к Сергею Савичу на Яснушку, в его новый домик, но сначала его подвезли к крыльцу дома» (Э. В. Пастон. Абрамцево. Искусство и жизнь. Москва, 2003. С. 307).

В годы Русско-японской и Первой мировой войны Сергей Савич служил военным корреспондентом. Сохранилась фотография его проводов в действующую армию в 1914 году. Он принимал участие в военных действиях и был награжден орденами. 16 августа 1915 года в журнале «Рампа и жизнь» появилось сообщение о смерти Сергей Мамонтова в действующей армии от тяжелой болезни (воспаление почек). Он скончался на руках жены. Варвара Аполлоновна была сестрой милосердия в лазарете одной пехотной дивизии, неподалеку от части, в которой находился ее муж. Она успела приехать и не отходила от мужа все время его короткой болезни.

Сведений о дальнейшей жизни Варвары Аполлоновны почти нет, сохранились лишь несколько ее фотографий в Абрамцево. Последняя фотография Варвары Эберле с сестрой Елизаветой и внуком Владимиром была сделана в начале 1940-х годов. Сестра передала архив Варвары Эберле в Музей после ее смерти в 1943 году.

Фонд Алевтины Михайловны Пасхаловой, певицы, начинавшей свой путь в Частной опере Мамонтова, поступил в Музей в 1959 году. Ее воспоминания, написанные уже в конце жизни, охватывают первый, почти сорокалетний период жизни, наиболее богатый событиями — от рождения до 1914 года.

Алевтина Михайловна Пасхалова родилась в 1875 году в деревне Саратовской губернии. Она была племянницей композитора Виктора Никандровича Пасхалова, человека с трудной и трагической судьбой. Музыкальные способности будущей певицы проявились рано, в семилетнем возрасте. Ее учителем в саратовском Институте благородных девиц был Федор Михайлович Достоевский, племянник и полный тезка писателя, ученик Антона Рубинштейна. Уже в 12 лет девочка играла на концертах рапсодии Листа, фантазии Шопена, «Симфонические этюды» Шумана. К тому же у нее оказался красивый голос приятного теплого тембра. Позднее Алевтина Михайловна вспоминала: «Я дирижировала хором в церкви, я пела соло, я выучила много романсов и даже брала уроки у итальянца Рокко, нашего учителя хора» (А. М. Пасхалова. Воспоминания. Рукопись. РНММ, ф. 200 № 13). Приехав после окончания института в Москву, Пасхалова подала документы в Московскую консерваторию сразу на два отделения — фортепианное и вокальное. В ожидании экзаменов она занималась вокалом в частной студии Е. Терьян-Коргановой. Занятия ей не нравились, но именно здесь Алевтину Михайловну ждала встреча с человеком, определившим ее музыкальную будущность, — Саввой Ивановичем Мамонтовым. Он часто посещал студию и прослушивал учеников, приглашая понравившихся участвовать в оперных постановках в своем театре. «Когда я впервые увидела этого человека, кто был и моей карьеры добрым гением, — вспоминала Пасхалова, — я почувствовала к нему большую симпатию. Глаза его блестели, когда он слушал пение, он горячее участие принимал в судьбе бедной молодежи и отметил мое дарование, хотя я, право, еще имела совсем детский голосок и исполняла самый несложный репертуар, пела больше вокализы» (А. М. Пасхалова. Воспоминания. Рукопись. РНММ, ф. 200 № 13). Савва Иванович пригласил юную певицу спеть Церлину в отрывке из оперы Моцарта «Дон-Жуан». Партию Дон-Жуана пел П.И. Мельников, сын певца и будущий режиссер Большого театра, партию Лепорелло — врач Овсянников, дирижировал Иосиф (Джузеппе) Труффи.

«Очутившись впервые в новой, волнующей меня обстановке, я так разволновалась, что перед репетицией у меня сделались безумные боли в желудке. Овсяников дал мне капли, и я успокоилась. Играть я не умела, показывал Мамонтов, стеснялась я невероятно. Конечно, я была девочкой среди взрослых. Музыкальность мне помогала, голосок звучал, и на спектакле я прошла хорошо» (А. М. Пасхалова. Воспоминания. Рукопись. РНММ, ф. 200 № 13).

В одной из мамонтовских постановок отрывков из оперы А.С. Аренского «Сон на Волге» Пасхалова услышала знаменитую певицу и профессора консерватории по классу вокала Елизавету Лавровскую, Ее голос настолько покорил девушку, что она твердо решила — быть только ее ученицей. В августе она отправилась на экзамен в консерваторию и была зачислена в класс Лавровской.

Во время учебы в консерватории Савва Мамонтов нередко бывал на концертах, и Пасхалова была вхожа в его дом. «Я там видела плеяду бессмертных — Поленова, Серова, Коровина, Врубеля, Рахманинова. Часто я вместе с ними обедала. Он горел успехами Шаляпина» (А. М. Пасхалова. Воспоминания. Рукопись. РНММ, ф. 200 № 13).

В 1898 году, когда Алевтина Пасхалова перешла на последний пятый курс консерватории, Савва Иванович пригласил ее поехать вместе с театром на гастроли в Санкт-Петербург и спеть партию Снегурочки в опере Римского-Корсакова на сцене консерваторского театра.

Молодая певица была ошеломлена и напугана этим предложением — обычно эту партию исполняла прима мамонтовского театра Надежда Ивановна Забела-Врубель, к тому же на спектакле собирался присутствовать сам автор. В воспоминаниях Пасхалова подробно и без прикрас описала спектакль и предшествующий ему своеобразный экзамен.

При встрече с Николаем Андреевичем Римским-Корсаковым «Мамонтов сказал: — Вот Вам Снегурочка, лучшая ученица Лавровской, племянница композитора Пасхалова, прошу любить и жаловать… На эту милую рекомендацию Римский-Корсаков протянул мне сухую руку и процедил сквозь зубы: да, музыкант был… посмотрим, знаете ли Вы партию, могу сейчас Вас проверить. Савва Иванович крепко пожал мне руку и сказав: — Никого и ничего не бойтесь, девочка, — повел меня в мамонтовскую комнатку, где стояло пианино, диван и стулья. На пюпитре стоял клавир Снегурочки, и Римский-Корсаков сел за пианино сам. Взволнованная и убитая его приемом, я совершенно потеряла самообладание и заявила, что петь не буду. После чего со мной сделался истерический припадок, я залилась слезами и умоляла освободить меня от этой пытки. Мамонтов метался как зверь, Клавдия Спиридоновна Винтер, на имя которой была опера, принесла капли, вызвали врача, еле меня откачали, и около часа я была вполне беспомощна. Холодно и зло сидел за пианино Римский-Корсаков и ждал конца моей истерики. Наконец меня успокоили, и я решилась запеть. …Римский-Корсаков наконец изрек: М-да, тембр красивый, музыкальная, партию знаете» (А. М. Пасхалова. Воспоминания. Рукопись. РНММ, ф. 200 № 13).

Пасхалова даже не умела гримироваться и ей помогла Иола Торнаги, жена Федора Ивановича Шаляпина.

Уже после первой арии Снегурочки раздались шумные аплодисменты, и дебютантка даже не поняла, что они были адресованы именно ей. К концу акта успех молодой певицы рос, и, выходя на поклоны в конце акта, Римский-Корсаков вывел за руку и ее. Рецензии были благожелательны, Пасхалову хвалили, как юную многообещающую певицу. После спектакля Алевтина Михайловна написала композитору письмо, в котором извинялась за свое несдержанное поведение. Композитор любезно ответил: «Вы имеете будущее, обладаете небольшим, но теплым голосом, музыкальностью и все, что при Вашей неопытности и юности можно было сделать с партией Снегурочки, Вы сделали». Это письмо возмутило Лавровскую — «только небольшой и теплый голос и больше он ничего не заметил?» — и, побагровев от гнева, она разорвала письмо в клочки.

Сам композитор посвятил Пасхаловой лишь несколько слов в своей Летописи. «Для «Снегурочки» Мамонтов выбрал покровительствуемую им молодую певицу Пасхалову. При небольшом в то время, но красивом голосе она была совершенно неопытна и из партии своей сделать ничего не могла. К сожалению, только на последнем представлении роль Снегурочки поручили Забеле» (Н. А. Римский-Корсаков. Летопись моей музыкальной жизни. Москва, 2004. С.390.).

Как в дальнейшем развивалась оперная карьера Пасхаловой? Некоторое время она выступала на сцене Частной оперы, затем выступала во многих крупных городах России, была солисткой Мариинского театра в Петербурге. В 1912 году певица совершенствовала вокальное мастерство в Италии, пела на сценах театров Генуи, Вероны и Милана. Пасхалова выступала вместе с выдающимися певцами Л.В. Собиновым и Ф.И. Шаляпиным, дирижерами Э. Купером и Э. Направником. В репертуаре певицы было более шестидесяти оперных партий. С 1915 Алевтина Пасхалова жила в родном Саратове и преподавала в консерватории.

Перед поездкой в Италию, сознавая всю важность принятого решения, Пасхалова написала письмо Мамонтову, в котором советовалась по поводу продолжения своей карьеры. В музейном фонде певицы сохранилось ответное письмо Мамонтова из Москвы, датированное 18 февраля 1912 года. Текст письма приводится полностью (РНММ. Фонд 200 № 25.).

«Получил я Ваше умное письмо, милая Алевтина Михайловна, и с удовольствием берусь за перо, но…прежде всего, условимтесь о характере нашей переписки. Я хочу быть доброжелательным, а потому, исключив всякие комплименты и фокусы, буду говорить только правду. Вы хотите, очевидно, продолжать Вашу сценическую карьеру. Мне это симпатично. Теперь разберем, что Вы для этого имеете. Я помню Вас совсем юной, хорошенькой, чистенькой девушкой с красивым сопрано, но мало развитой в художественном отношении. Вы работали в опере в провинции. Как шла Ваша карьера, я не знаю, но на днях, случайно я из компетентных источников слышал недурной отзыв о Вас, как о певице. Недавно (года два тому назад?) я видел Вас и беседовал с Вами. Вот какие впечатления у меня остались: солидная, умная, красивая женщина, а какая Вы художница, я, конечно, видеть не мог, т.е. я не учуял в Вас артистической жилки. Теперь же, оказывается, что жилка эта живет и унесла Вас в Италию. Это хорошо. Италия даст Вам смелость в обращении с голосом. Это большой плюс для оперной певицы. Но даст ли она художественный толчок? В этом можно сомневаться. Я знаю один факт, а именно история с оперой «Ирис» Масканьи. Вещь эта, во всех отношениях прекрасная, не имела успеха в самой Италии. Это меня удивило. Оказывается, что итальянцы не уразумели деликатной стороны этой оперы и отделали ее, как они искони привыкли обращаться с Трубадурами. Мне как-то попали в руки случайно снимки с действующих лиц, и я понял причину неуспеха «Ирис». Это были не японские деликатные гейши, а симментальские коровы. А ведь «Ирис» такая опера, которая (конечно, хорошо исполненная) может произвести большую сенсацию. Я перевел ее на русский язык и, кажется, довольно удачно. Я дал перевод Зимину, который хочет ее ставить, но кажется, подходящей исполнительницы у него нет. Повлиять на него я не могу, ибо, как мне кажется, меня там избегают, как чумы. А вот сумейте превратиться в маленькую, легонькую Ирис, обольстите Дирекцию Императорских театров — это было бы очень хорошо [1]. Однако довольно — я, вероятно, надоел Вас моей проповедью.

Когда я буду в Италии? Пока сейчас определить не могу. Может быть, Вы будете в Москве, и обсудим, как Вам развернуться — это не невозможно. Буду ждать известий от Вас, а пока целую Вашу ручку.

Преданный Вам С.Мамонтов.

Помните ли Вы Снегурочку в Петербурге? Я ведь тогда из-за вас чуть не поссорился с покойным Римским-Корсаковым.»

Послереволюционная жизнь Абрамцево отражена в материалах фондов советских композиторов и музыковедов советского периода. В разные годы на территории бывшей усадьбы и близ нее были открыты здравница для творческих работников искусств и литературы, дом отдыха работников искусств, построены дачные поселки художников, академиков и композиторов.

Для многих известных композиторов, музыковедов, артистов живописные окрестности Абрамцева долгие годы были не только местом отдыха, но и источником творческого вдохновения. Здравница и дом отдыха стали чем-то вроде неофициального дома творчества — ведь популярные дома творчества Союза композиторов «Иваново» и «Руза» были открыты позднее — в 1940 и 1943 годах. В Абрамцево отдыхали и работали композиторы Тихон Хренников, Андрей Эшпай, Сергей Василенко, Антонио Спадавеккиа, Леонид Половинкин, Евгений Макаров, музыковеды Болеслав Яворский, Борис Асафьев, Юлиан Крейн, Генрих Литинский, певица Надежда Обухова. Композитор Сергей Никифорович Василенко некоторое время жил в одном из строений усадьбы — «Даче Поленова».

Фотографии, сделанные в 1936–1937 гг., запечатлели Тихона Николаевича Хренникова, его жену Клару Арнольдовну и дирижера Григория Арнольдовича Столярова в доме отдыха «Абрамцево». Самое известное сочинение композитора Василия Золотарева — опера «Кондратий Рылеев» о поэте-декабристе — была написана в Абрамцево в 1956 году. Арфистка Ксения Эрдели в Абрамцево работала над сочинениями и переложениями для арфы; музыковед Дмитрий Рогаль-Левицкий именно здесь заканчивал работу над своим главным теоретическим трудом «Книга об оркестре». В 1957 году в письме Е.Ф. Андреевой он восторгался пейзажами Абрамцево: «Вместо того, чтобы затевать всякий вздор с поездкой на Рижское взморье, я очень советую Вам достать путевку именно в Абрамцево, где вы так защелкаете своим фотоаппаратом, что от него останутся только рожки да ножки. Начать хотя бы с дома самого Аксакова. Парк, аллея, по которым любил гулять Гоголь, новгородская церковка, которую выстроил Васнецов и где схоронен Мамонтов со своим семейством, овраги, речка, поля — словом все достойно самого трогательного внимания. А красота какая! Бродишь с утра до вечера и не налюбуешься» (РНММ. Фонд 351 № 276.).

На склоне лет многие артисты и музыканты, отдыхавшие в Абрамцево, брались за мемуары. Пианистка, концертмейстер Московской филармонии Вера Исааковна Кельман-Адуева в 1986 году в Абрамцево заканчивала свои воспоминания о Киевской консерватории и о Владимире Горовице. Музыкальный критик Владимир Владимирович Держановский и его жена певица Екатерина Васильевна Копосова-Держановская провели в Абрамцево последние годы жизни. Копосова-Держановская писала воспоминания о Николае Яковлевиче Мясковском «Памяти друга». Незадолго до смерти Держановские передали в библиотеку здравницы «Абрамцево» немалое количество книг, в связи с чем получили благодарственное письмо от руководства. «Администрация Здравницы … свидетельствует Вам искреннюю признательность за Ваш щедрый вклад в нашу скудную библиотеку. Ваш ударный почин, мы уверены, вызовет ответное соревнование среди друзей Здравницы для творческих работников — и книги потекут к нам широкой рекой » [2] (РНММ. Фонд 3 № 1310).

В фонде музыковеда Тамары Николаевны Ливановой хранятся 19 писем Бориса Робертовича Виппера, написанные в 1961–1965 годах. Известный историк искусства, педагог и музейный деятель Б. Р. Виппер (1988–1967) в течение нескольких проводил летние месяцы на даче № 20 в поселке академиков. В эти годы он работал над своим последним научным трудом, опубликованным уже посмертно, — «История европейского искусствознания. От античности до конца XVIII века». Работа велась в сотрудничестве с Тамарой Николаевной Ливановой, крупнейшим специалистом по музыкальной культуре XVIII века, и их переписка была постоянной. Сам Виппер прекрасно разбирался в музыке, играл на фортепиано, любил музыку Шумана и Лядова, а также сочинения старинных мастеров. Последний из шести томов капитального труда «История европейского музыкознания» был закончен в рукописи за две недели до кончины автора.

Эти и многие другие фондовые документы Музея музыки — письма, воспоминания, музыкальные рукописи — раскрывают историю прошлого Абрамцева, его значение в истории отечественной музыкальной и театральной культуры и свидетельствуют об исключительной духовной насыщенности этого уникального природного и исторического памятника и о непрерывной культурной связи времен.

[1] В оперном репертуаре А. М. Пасхаловой роли Ирис нет; в России опера не ставилась.

[2] 10 августа 1933 года. На обороте листа имеется карандашная надпись: «летом 34 года еще 50, июль 35 года — 101»).

СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ

01. М. В. Нестеров. «Абрамцево. Пейзаж». 1902. РНММ. Инв. 3850/II

02. Ф. И. Шаляпин, С. В. Рахманинов, К. А. Коровин, Н. Д. Малинин и др. РНММ. Инв. 17527

03. С. И. Мамонтов в опере С. Н. Кроткова «Алая роза». РНММ. Инв. 17499/V

04. П. Григорьев в опере В. Д. Поленова «Призраки Эллады». Москва, 1906. РНММ. Инв. 17500/V

05. В. А. Эберле в роли Ольги в опере Н. А. Римского-Корсакова «Псковитянка». Москва, 1896. РНММ. Фонд 9 № 66

06. Ф.И. Шаляпин в роли Ивана Грозного и В.А. Эберле в роли Ольги в опере Н.А. Римского-Корсакова «Псковитянка». Москва, 1896. РНММ. Фонд 9 № 67

07. Ф.И. Шаляпин и В.А. Эберле на крыльце дома в Яснушке. [1914]. РНММ. Фонд 9 № 44

08. А.М. Пасхалова в роли Церлины в опере В.Моцарта «Дон-Жуан». Москва, 1893. РНММ. Фонд 200 № 73

09. А.М. Пасхалова в роли Снегурочки в опере Н.А. Римского-Корсакова «Снегурочка». Петербург, 1898. РНММ. Нег. № 30114

10. В.А. Эберле, Е.А. Ильина и ее внук Владимир. Начало 1940- х гг. РНММ. Фонд 9 № 95

11. Т.Н. Хренников и К.А. Хренникова. Абрамцево, 1936 -1937. РНММ. Фонд 224 № 10099

12. Т.Н. Хренников и Г.А. Столяров. Абрамцево. 1936 -1937. РНММ. Фонд 224 № 10102

13. Т.Н. Хренников и К.А. Хренникова. Абрамцево. 1936 -1937. РНММ. Фонд 224 № 10100

14. Администрация Здравницы «Абрамцево» Благодарственное письмо В. В. Держановскому и Е.В. Копосовой-Держановской. 1933. РНММ. Фонд 3 № 1310

Другой Беляев. Судьба Мецената

Майолика М.Врубеля «Морской царь»