Ференц Лист и русские музыканты

«Он был великодушен как никто, широкая и великая была душа!»

  А.Г. Рубинштейн

 

22 октября 2021 года исполняется 210 лет со дня рождения выдающегося австро-венгерского пианиста, композитора, дирижера и педагога, одного из ярчайших  представителей музыкального романтизма — Ференца Листа.

Ференц Лист, как никто из европейских музыкантов, был тесно связан с Россией.  Знакомый со многими русскими музыкальными деятелями, он высоко ценил русскую музыку,  пророчил ей блестящее будущее и неутомимо пропагандировал её в Европе. Используя свой авторитет, Лист знакомил европейского слушателя с лучшими сочинениями композиторов Новой русской музыкальной школы («Могучей кучки»), исполняя эти произведения в своих концертах, давая  играть своим многочисленным ученикам.

В Российском национальном музее музыки хранятся подлинные документы, освещающие историю творческих и дружеских взаимоотношений великого пианиста с лучшими представителями русской музыкальной культуры XIX века. Прежде всего, это собрание автографов самого Ференца Листа, богатая коллекция автографов русских музыкальных деятелей, общавшихся с композитором, музыкальные и литературные рукописи, письма, многочисленные фотопортреты, произведения живописи и графики, редкие прижизненные печатные издания фортепианных сочинений. 

Ференц Лист трижды приезжал с концертами в Российскую империю: в 1842, 1843 и 1847 годах. Эти поистине блистательные выступления продолжили череду европейских гастролей пианиста. Они стали ответом на многочисленные приглашения посетить Россию. Еще в1839 году в доме князя Дмитрия Владимировича Голицына (московского генерал-губернатора, проживавшего в то время в Риме) по инициативе графа Михаила Юрьевича Виельгорского был устроен благотворительный концерт для русского двора и иностранных посланников, вошедший в историю музыки как первый сольный фортепианный концерт. Владимир Васильевич Стасов вспоминал: «Это была тогда совершенная новость. Никто еще раньше Листа не осмеливался в продолжение целого концерта занимать собою одним внимание целого собрания слушателей, да еще такого своенравного, причудливого, избалованного»[1].  Выступление Листа произвело огромное впечатление. Михаил Юрьевич Виельгорский писал из Рима: «Здесь теперь Лист, с которым я очень музыкально познакомился. Это - царь пианистов и доселе никто на этом инструменте не произвел на меня подобного действия. Я никогда не думал, что можно так играть музыку Бетховена, например старые его сонаты»[2].

В апреле 1842 года молодой Ференц Лист, впервые приехал с концертами в столицу Российской империи. Уже на следующий день после приезда пианист дал свой первый концерт в Зимнем дворце в присутствии русского императора. Накануне выступления музыкант был лично представлен Николаю I, который, оставив в стороне сановников, сразу обратился к Листу с приветствием: «Monsieur Liszt, я очень рад видеть Вас в Петербурге», а затем вступил с ним в беседу.

Выступления Листа в столице Российской империи пользовались необычайным успехом. В его распоряжение были отданы лучшие сцены и концертные площадки. Петербуржцы принимали знаменитого виртуоза бурными овациями, пресса писала восторженные рецензии. Вместо запланированных пяти концертов состоялось около двадцати, из них четыре были даны в зале Дворянского собрания и два – в доме Энгельгардта. Концерты сопровождались непрерывными приемами, практически ежедневно Ф. Листу приходилось играть и в частных домах.

«Этот день 8 апреля 1842 года отныне и навеки будет нам священ». В.В. Стасов.

8 апреля 1842 года в переполненном до отказа зале Дворянского собрания, собравшем свыше трех тысяч слушателей, состоялся первый публичный концерт пианиста. На выстроенном в центре зала помосте стояли специально привезенные и развернутые в разные стороны два рояля Lichtenthal. Лист выступал один, поочередно на двух роялях. Закончив одно произведение, переходил к другому роялю. Таким образом, все зрители могли видеть его лицо. Современники отмечали, что грохот оваций, которым публика встречала музыканта, город не слышал со дня его основания. По словам Стасова, начиная с Листа, для фортепиано стало возможно все. Музыкальный критик Владимир Васильевич Стасов (1824-1906) и композитор Александр Николаевич Серов (1820-1871), оставили восторженные воспоминания об этом выступлении венгерского виртуоза: «Все было необыкновенно в этом концерте. Во-первых, то, что один Лист являлся все время на эстраде: кроме него не было, во весь концерт, никаких других исполнителей, ни оркестра, ни певцов, ни солистов на каком бы то ни было другом инструменте. Это была для всех какая-то неслыханная, необычайная новость, как будто даже дерзость»[3].Петербург был потрясен его игрой. «Ничего подобного мы еще не слыхивали на своем веку, - вспоминал Стасов, - да и вообще мы никогда еще не встречались лицом к лицу с такою гениальною, страстною, демоническою натурою, то носившеюся ураганом, то разливавшеюся потоками нежной красоты и грации…»[4]. Впоследствии Серов и Стасов неоднократно встречались с Листом, состояли в переписке. В лице Стасова Лист нашел искреннего и убежденного единомышленника, посвятившего великому пианисту немало страниц.

22 апреля 1842 года Ф. Лист вновь играл для всей императорской семьи по приглашению императрицы Александры Федоровны. А 23 апреля в зале Дворянского собрания состоялся второй его публичный концерт, на котором присутствовал император в знак исключительного уважения. 10 мая в зале Энгельгард состоялся четвертый публичный концерт, 17 мая – пятый, а 27 мая в зале Дворянского собрания – шестой публичный концерт.

Помимо публичных концертов,  Лист участвовал в благотворительных выступлениях, ежедневно играл в домах петербургской знати: великой княгини Елены Павловны,  принца Ольденбургского, князя Юсупова, графа Шереметева, графа Воронцова-Дашкова, у императрицы Александры Федоровны. Прощальный концерт Ференца Листа прошел в доме графов Виельгорских и был назван современниками «величайшим из музыкальных утр», завершивших первые гастроли музыканта в России.

В Музее музыки хранится альбом, принадлежащий  княгине Н.С. Голицыной с  подлинным автографом Ференца Листа и нотной записью, оставленными великим музыкантом 16 мая 1842 года.

С первого дня своего пребывания в Санкт-Петербурге, Лист часто посещал князей Виельгорских – известных музыкантов, просветителей и меценатов. Все заграничные музыкальные знаменитости, перебывавшие в Петербурге, по приезде, прежде всего, являлись сюда, в этот «маленький храм изящных искусств».  «Эти Виельгорские – великолепные люди для художников; они живут только для искусства, –  писал Р. Шуман, оба они – два превосходнейших художника, особенно Михаил, – это настоящая, художественная натура, гениальнейший дилетант...»[5]. Матвей Юрьевич Виельгорский (1794—1866) ­был выдающимся виолончелистом, одним из учредителей Императорского Русского музыкального общества. Его старший брат Михаил Юрьевич Виельгорский (1788—1856) – русский аристократ польского происхождения, композитор, великолепно игравший на фортепиано, был душой своего знаменитого салона. М.Ю. Виельгорский являлся организатором большинства концертов Листа в Санкт-Петербурге, приемов и банкетов. В знак искренней признательности Михаилу Виельгорскому Лист сделал транскрипцию одного из его популярных романсов “Любила я …” и исполнил это произведение на своем четвертом концерте в Санкт-Петербурге 28 апреля 1842 года. Прижизненное издание этой транскрипции Листа хранится в фонде печатных источников Музея музыки[6].

У Виельгорских произошло знакомство Ференца Листа с князем Владимиром Федоровичем Одоевским(1804-1869).Венгерский виртуоз произвел на Одоевского сильнейшее впечатление силой своего исполнительского дарования, «непроизвольными», «незаготовленными порывами» чувства, которые одни, по его мнению, давали привлекательность музыкальному исполнению: «В истории музыки мы имеем лишь три примера […] дивной организации: Моцарт, Лист и Глинка. Подобные люди не родятся часто…», - считал он. А, вспоминая исполнение Листом музыки Бетховена, Одоевский писал: «Действие, производимое Листом в сих сонатах превосходит всякое описание…». В салоне князя Одоевского Лист исполнил собственное переложение для фортепиано Пятой симфонии Бетховена. В Музее музыки хранятся редкие печатные ноты этого произведения: «Cinquième Symphonie. Partitionde Piano par F. Liszt» немецкого издательства «Брайткопф и Гертель» 1839 года. На обложке имеется подлинная дарственная надпись Листа князю Одоевскому на французском языке: «Исполнено у князя Одоевского 11 апреля после 2-го концерта в Санкт-Петербурге. Франц Лист»[7].

В 1842 году в салоне Виельгорских состоялось знаменательная встреча Листа с Михаилом Ивановичем Глинкой(1804-1857). В своих «Записках» Глинка вспоминал, как его, забытого почти всеми, вызвали из провинции в столицу, чтобы сопровождать маэстро. Лист позднее писал об этом: «Гений его мне стал известен с 1842 года, - писал Лист, - и в моем последнем концерте в Петербурге в 1843 году я играл «Марш Черномора» из «Руслана и Людмилы» и блестящее переложение Фольвейлера многих мотивов из этой же оперы»[8]. Лист тогда блестяще сыграл с листа вступление из только что законченной оперы «Руслана и Людмилы» по сложной оркестровой партитуре. Он очень высоко оценил музыку оперы и впоследствии сделал блестящие фортепианные переложения отдельных тем, в частности, «Марша Черномора», а затем постоянно включал их в свои выступления,  став одним из самых активных пропагандистов творчества русского композитора. В Музее музыки хранится  рукопись этого переложения Листа в редакции М.А. Балакирева («Tscherkessenmarschaus Oper “Russlan und Ludmilla»)[9].

В свой второй приезд 30 апреля 1843 года Лист впервые слушал постановку оперы «Руслан и Людмила» на сцене Большого  театра в Санкт-Петербурге. Опера Глинки вызвала его искреннее восхищение. Балакирев отмечал, что в лице Листа Михаил Иванович нашел бескорыстного и преданного друга, который сделал для него все, что мог: «тот факт, что забытого и развенчанного Глинку после неуспеха «Руслана» только благодаря вниманию к нему Листа тогдашнее общество вспомнило, и где только ожидался гостем Лист, туда приглашали и Глинку, - имеет огромную важность»[10]. Позже, в Веймаре, Лист неоднократно дирижировал оркестровыми произведениями Глинки.

Гастроли Ференца Листа в Москве открылись Первым публичным концертом, данным 7 мая 1843 года в здании Большого театра, имевшем ошеломительный успех, а завершились 16 мая благотворительным концертом. «Лист Москву свел с ума, - писал Верстовский об этих гастролях, - играет везде и для всех…. Я не помню ни одного из артистов в Москве, которого бы сразу так полюбили». «Он такой артист, которого Европа еще не имела ни на каком инструменте»[11]. В Москве Лист познакомился с двумя выдающимися музыкальными и общественными деятелями того времени: Алексеем Николаевичем Верстовским (1799-1862) и Александром Егоровичем Варламовым (1801-1848).Именно Верстовский, как инспектор дирекции Московских театров, обладавший значительным влиянием в русском театральном мире, организовывал концерты Листа в Москве.

С Варламовым, известным композитором, певцом и музыкальным критиком, Листа связывали дружеские узы. Лист бывал в доме у Варламова. Современники свидетельствуют, что пение и мелодичные романсы Варламова, популярные в русских салонах, неизменно приводили Листа в восторг.

Из России Лист увозил несколько значимых произведений своего композиторского репертуара. Это произведение с характерным названием «Воспоминание о России» («SouvenirdeRussie»), а также  пользующиеся большой популярностью транскрипцию романса Михаила Виельгорского «Любила я» и «Две русские мелодии. Арабески» (первая из которых – «Соловей» Алябьева). В фонде печатных источников Музея музыки хранятся прижизненные издания этих сочинений[12].

Знакомство Листа с Александром Сергеевичем Даргомыжским (1813-1869), вероятно, произошло в 1843 году на вечере, устроенном в честь венгерского музыканта Глинкой. Лист знал сочинения  Даргомыжского, некоторые из них высоко ценил. Среди произведений Листа есть транскрипция «Тарантеллы» А.С. Даргомыжского - «Tarantelle, transcrite et aplifiée pour le piano à deuxmains». В музее музыки хранится  рукопись этогосочинения с пояснительной надписью н первом листе – подлинным автографом Ференца Листа[13].

Таким образом, русские гастроли 1842 и 1843 годов оказались плодотворными, в том числе, на творческие и дружеские связи Листа со многими русскими музыкальными деятелями: М.И. Глинкой, А.Е. Варламовым, А.С. Даргомыжским, В.Ф. Одоевским, Виельгорскими, А.Н. Серовым, В.В. Стасовым и другими. Они, несомненно, обогатили не только русскую музыкальную культуру, но и самого венгерского пианиста, полюбившего русскую музыку и ставшего ее горячим пропагандистом.

 

«Нет, нам нужно вас, русских! Вы мне нужны. Я без вас не могу — sans vous autres Russes! У вас там живая, жизненная струя, у вас будущность, — а здесь кругом, большею частью, мертвечина…»[14]. Ференц Лист

В сентябре 1847 года Лист дал три последних публичных концерта в России в Елизаветграде и покинул Российскую империю. Однако на протяжении всей жизни он продолжал внимательно наблюдать за развитием русской музыки. В письме к музыкальному писателю Вильгельму фон Ленцу от 20 сентября 1872 года Лист писал: «А находитесь ли вы в сношениях с молодою музыкальною Россией и ее очень замечательными (notables) представителями: гг. Балакиревым, Кюи, Римским-Корсаковым? Я недавно просматривал многие их сочинения, они заслуживают внимания, похвал и распространения»[15].  

Особенно теплый  характер носили  взаимоотношения Листа с композиторами Новой русской музыкальной школы («Могучей кучки»):  М.А. Балакиревым, М.П. Мусоргским, А.П. Бородиным, Н.А. Римским-Корсаковым, Ц.А. Кюи. Его общение с композиторами «Могучей кучки» во многом повлияло на формирование русской национальной фортепианной и композиторской школы. С глубокой симпатией отзывался он об их произведениях. С некоторыми из них (А.П. Бородиным и Ц.А. Кюи, а также А.С. Даргомыжским) Лист был знаком лично и неоднократно встречался (например, в 1876 и 1880 году в Веймаре его посетил Ц.А. Кюи, в 1877 и 1881 году много времени провел с Листом А.П. Бородин). Со многими состоял в переписке (М.А. Балакиревым, Н.А. Римским-Корсаковым, Ц.А. Кюи).Их творчество вызывало искреннее восхищение Листа. В письме от 30 июля 1879 года Каролине Витгенштейн: «…Я говорил уже Вам о группе новых, смелых русских композиторов… Их произведения заслуживают серьезного внимания и очень мне по душе»[16]. Посетивший Листа в Веймаре в августе 1881 года музыкальный издатель В.В. Бессель писал: «В день моего отъезда при прощании Лист мне говорил много приятного про наших композиторов, Бородина (которого он лично очень полюбил), Кюи и Римского-Корсакова, и просил меня прислать ему, если можно, либретто «Снегурочки» последнего, в немецком переводе. «Картинки» Кюи ему очень понравились; симфониям Бородина и Римского-Корсакова он придает большое значение».[17]

«Нынешние русские композиторы, - писал Балакирев, - если имеют какую-либо известность в Европе, то всецело обязаны этим Листу, который первый обратил на них внимание и взял их под свое высокое покровительство, благодаря чему на музыкальных Германских фестивалях стали исполняться Симфонии Бородина, Римского-Корсакова, Глазунова, а в Бельгии дан был ряд русских концертов, составленных из сочинений Бородина, Мусоргского, Кюи и других, а также поставлена на сцену опера Кюи – “Кавказский пленник”. – Все это могло произойти только вследствие упорной пропаганды, идущей от самого Листа, горячо полюбившего новую русскую музыку»[18].

В свою очередь русские музыканты всегда относились к Листу с огромной любовью и уважением.  Не случайно первая публикация эпистолярного наследия Листа была осуществлена именно в русском музыкальном журнале «Музыкальное обозрение» за 1886 год.

В Музее музыки хранится целая коллекция подлинных писем великого венгерского музыканта к русским музыкальным деятелям. Большая часть писем адресована известному российскому музыкальному издателю Василию Васильевичу Бесселю(1843 -1907), снабжавшему Листа музыкальными новинками. Например, в одном из писем Листа к Бесселю, среди прочего, Лист благодарит за присланные партитуры и голоса «Бабы-Яги», «Чухонской фантазии» Даргомыжского и «Садко» Римского-Корсакова[19]. В другом письме Лист высоко оценивает присланные шесть пьес для фортепиано Лядова и сборник русских народных песен Римского-Корсакова; просит заранее прислать корректуру в Веймар, если адресат издаст фортепианный вариант баллады А. Толстого, а также двенадцать экземпляров этого издания[20]. Еще в одном письме Лист благодарит за присланные сочинения Даргомыжского, Римского-Корсакова, Чайковского, Мусоргского; обещает исполнить  «Садко» Римского-Корсакова и «Чухонскую фантазию» Даргомыжского, просит прислать партитуру и оркестровые партии этих сочинений; предупреждает, что все должен получить до 25 июня, до вакаций Веймарского театра и обещает  сделать транскрипции[21].

К пятидесятилетию творческой деятельности Ференца Листа группа русских музыкантов направила в Пешт приветственную телеграмму, подписанную, в частности, А.П. Бородиным, М.А. Балакиревым, Н.А. Римским-Корсаковым, В.В. Стасовым, Ц.А. Кюи, М.П. Мусоргским, где русские композиторы приветствовали Ф. Листа как «гениального композитора и исполнителя, расширившего пределы искусства».

В письме от 2 февраля 1874 года, хранящемся в Музее музыки, Лист благодарит за поздравление с юбилеем и выражает чувство глубокой  признательности  М.А. Балакиреву, А.П. Бородину, Ц.А. Кюи, М.П. Мусоргскому, Н.А. Римскому-Корсакову, Н.В. Щербачеву, В.В. Стасову; просит знакомить его с сочинениями русских композиторов, талант которых он высоко ценит и намерен их пропагандировать[22].

 

Особенно сердечными были взаимоотношения Листа с Александром Порфирьевичем Бородиным (1833-1887), посетившим Веймарлетом 1877 года, а затем в 1881 году.«Vous avez fait une belle symphonie!» («Вы сочинили прекрасную симфонию!»)  – с этих слов Листа началось знакомство двух музыкантов. Лист высоко ценил творчество А.П. Бородина и немало сделал для того, чтобы А.П. Бородина услышали и оценили в Европе. Можно сказать без преувеличения, что в веймарской комнате Ф. Листа с окнами в сад, у рояля Bechstein, началась мировая слава великого русского композитора. «У Вас громадный и оригинальный талант. Не слушайте никого, работайте так, как Вам свойственно», - напутствовал Лист композитора[23].

Бородин оставил нам свои удивительные воспоминания о великом мастере, которые впоследствии неоднократно издавались в России. «Более верных и художественных портретов Листа и его вседневной жизни не существует во всей европейской литературе», - считал  Стасов[24]. Черновые рукописи этих воспоминаний хранятся в фондах Музея Музыки. Репин писал Стасову об этих воспоминаниях: «Я не могу начитаться письмами А. П. Бородина, вот это прелесть! Какая свежесть, образность, сила! Какая простота и художественность языка! Только Пушкину под стать. Я точно был в Веймаре у Листа с ним… Какие полные жизни картины и концертов, и уроков с учениками, и всех, всех слабостей Листа. Ну, что это за чудо — все эти его письма!»[25].

Едва ли не раньше всех других новых русских сочинений Лист познакомился с фортепианной фантазией Милия Алексеевича Балакирева (1836–1910) «Исламей». Ноты «Исламея» не сходили с пюпитра великого пианиста. Он очень любил это произведение и рекомендовал ее для изучения своим ученикам. В коллекции Музея музыки хранится музыкальная рукопись «Исламея» с авторскими пометами самого Балакирева[26], а также издание этого произведения в оркестровке Альфреда Казеллы 1910 года[27].

Балакиреву не суждено было встретиться с Листом лично, однако они состояли в переписке и Лист всегда подчеркивал свое благожелательное отношение к сочинениям композитора. В письме от 21 октября 1884 года он писал: «Многоуважаемый дорогой товарищ. Моя восторгающаяся симпатия (ma sympathie admirative) к вашим сочинениям известна. Когда мои юные ученики желают сделать мне удовольствие, они играют мне те или другие сочинения, ваши и ваших доблестных друзей. В этой храброй русской музыкальной фаланге я от всего сердца приветствую крупных мастеров, одаренных редкой жизненной энергией: они нисколько не страдают анемией (малокровием) идей — очень распространенною в разных странах болезнью». Их заслуги будут все более и более признаваемы, а их имена — знамениты»[28].

В свою очередь Балакирев относился к Листу с огромной любовью и уважением, ценил в нем, прежде всего, композиторский талант. Он сделал несколько переложений  из сочинений Ференца Листа («Думка», «Valse oubliée», «Csárdás obstiné» и др.)  Возглавляя Бесплатную музыкальную школу, он часто включал в концерты учащихся произведения Ф. Листа, дотоле почти не известные русской публике. В афишах и программах концертов подчеркивалось, что произведения Ф. Листа исполняются в России впервые. Он же явился инициатором приглашения Ф. Листа в Петербург в 1886 году.

В апреле 1873 года состоялось заочное знакомство Листа с Цезарем Антоновичем Кюи (1835–1918).Через своего товарища издателя Бесселя Цезарь Антонович направил Листу  письмо и клавир «Вильяма Ратклифа».Получив от Кюи клавир «Вильяма Ратклифа», Лист буквально через месяц, в мае 1873 года, написал ответное письмо Цезарю Антоновичу, в котором дал высокую оценку опере: «Это произведение мастера, которое заслуживает внимания, славы и успеха как со стороны богатства и оригинальности мыслей, так и по мастерству формы». А в письме от 30 декабря 1883 года Лист писал:  «Многоуважаемый друг. Во многих странах известно то высокое уважение, которое я питаю к вашим сочинениям. Убежденный, что „Сюита“ будет достойна ваших прежних сочинений, я считаю за честь себе ее посвящение и очень благодарю вас за него»[29].

Первая личная встреча музыкантов состоялась в Веймаре летом 1876 года, вторая - в 1880 году. Кюи был очарован простотой и строгостью игры великого пианиста. Лист, в свою очередь, давал Кюи дружеские советы композитору в своих письмах. Кроме того, он выполнил фортепианное переложение оркестровой «Тарантеллы» Кюи, которой суждено было стать последней листовской транскрипцией.

В Музее музыки хранится парижское издание переложения Листа «Тарантеллы» Кюи, датированное 1886 годом. На титульном листе – автограф Ференца Листа (посвящение графине Мерси Аржанто).

С Модестом Петровичем Мусоргским (1839-1881) Лист не был знаком лично, однако его произведения знал и высоко ценил. Известно, например, что «Детская» М.П. Мусоргского, присланная Листу Бесселем, произвела на него столь сильное впечатление, что он хотел переложить ее для фортепиано, а одно из своих новых сочинений посвятить  автору.  С другой стороны, «Пляска смерти» Листа несомненно повлияла на «Песни и пляски смерти» и на «Картинки с выставки» М.П. Мусоргского.

Ф. Лист всегда внимательно следил за творчеством Николая Андреевича Римского-Корсакова(1844–1908). Он хорошо знал и высоко ценил «Садко», «Майскую ночь», «Снегурочку», «Антара» и др.  В письме Бесселю Лист писал: «Вы мне прислали некоторые ваши издания: шесть фортепианных пьес А. Лядова — они отличаются привлекательным благородством, и народные русские песни, собранные Н. Римским-Корсаковым, которого глубоко уважаю и ему симпатизирую. Скажем откровенно: народная русская музыка не может быть более прочувствована и лучше понята, чем Римским-Корсаковым. Он записывал народные песни с редким пониманием, а его гармонии и аккомпанементы я нахожу изумительно однородными и соответствующими песням…»[30].. В августе 1884 года Лист в письме музыкальному издателю Ратеру писал по поводу «Колыбельной песни» Римского-Корсакова:«Римского-Корсакова я высоко уважаю. Его сочинения принадлежат к числу редких, выходящих из ряду вон, превосходных»[31]. В знак признательности Римский-Корсаков посвятил Листу свой концерт для фортепиано с оркестром, написанный в 1882 году.

Встреча Петра Ильича Чайковского (1840–1893) с Ференцем Листом состоялась летом 1876 года в Байрейте, в дни премьеры оперы Вагнера "Кольцо Нибелунга". В конце 1881 года в Риме Петр Ильич присутствовал на концерте в честь 70-летия Листа. Как известно, взгляды обоих композиторов на музыкальное искусство не совпадали. Тем не менее, в середине 1870-х Чайковский сделал инструментовку баллады Листа "Жил в Фуле король", а несколькими годами позже Лист, в свою очередь,   выполнил блестящую аранжировку «Полонеза» из оперы «Евгений Онегин» Чайковского для фортепиано, исполненную в Москве Н.Рубинштейном и ставшей очень популярной. В Музее музыки хранится музыкальная рукопись, датированная 1879 годом  – «Полонез из оперы «Евгений Онегин» П.И. Чайковского в транскрипции для фортепиано Ференца Листа с  правками и подписью великого музыканта[32].

Антон Григорьевич Рубинштейн (1829-1894) и Лист были хорошими знакомыми, много переписывались, помогали друг другу в организации концертных исполнений своих сочинений. Антон Рубинштейн преклонялся перед пианистическим искусством Листа, но критически относился к его композиторскому творчеству, хотя и исполнял его произведения. Это не мешало глубокому взаимному уважению двух музыкантов. По свидетельству В. Стасова, узнав о смерти Ф. Листа, А. Рубинштейн воскликнул: «… он был великодушен как никто, широкая и великая была душа!» Из числа сочинений Антона Рубинштейна Лист, в свою очередь,  переложил два  его романса: «Азра» и «Wenn Doch Immer So Bliebe».

В одном из писем, хранящихся в Музее музыки, Лист пишет о глубоком расположении к А. Рубинштейну,  надеется на дальнейшее постоянное общение с А. Рубинштейном, талант и дружбу которого он высоко ценит[33].

Николай Григорьевич Рубинштейн (1835-1881) был одним из самых активных популяризаторов в России лучших сочинений Листа, первый стал исполнять в больших концертах его произведения. В одном из писем Листа, хранящихся в Музее музыки, он сообщает, что до него дошла молва об успехах [Н.Г. Рубинштейна], поздравляет с высокими результатами его деятельности в консерватории и Московском отделении РМО; ссылаясь на свой возраст и твердое решение публично не выступать, считает, что даже его сочинения должны теперь исполнять другие артисты, а его забота – их писать, поэтому просит извинить за отказ на приглашение.

Из русских композиторов молодого поколения Лист был знаком только с Александром Константиновичем Глазуновым (1865–1936). Первая симфония Глазунова, прочитанная Листом по партитуре, произвела на него столь глубокое впечатление, что он как почетный председатель Всеобщего немецкого музыкального общества, добился её включения в программу концертов его ежегодного съезда. На европейской премьере Первой симфонии в мае 1884 года в Веймареи состоялась встреча юного композитора и великого маэстро. Лист с  большой теплотой приветствовал юного автора, аплодировал симфонии на репетиции. Благодаря  поддержке Листамолодой русский композиторстал известным в Европе. Свою Вторую симфонию, законченную после смерти Листа, а также небольшую элегию для виолончели с фортепиано Desdurop. 17 (Unepensée à Francois Liszt) Глазунов посвятил Листу.

 

Ференц Лист  и его русские ученики.

Оставив карьеру странствующего пианиста, Лист поселился в Веймаре и полностью посвятил себя композиторской, педагогической и просветительской деятельности, превратив маленький Веймар в центр европейской музыкальной культуры. В дом великого маэстро приезжали пианисты со всей Европы. Среди них были и его русские ученики: Александр Зилоти, Вера Тиманова, Марфа Сабинина и Артур Фридхайм.

Особенно теплые отношения сложились у Листа с Александром Зилоти (1830–1895), двоюродным братом С. Рахманинова, напоминавшим ему умершего сына. Александр Зилоти оставил нам свои воспоминания о Листе, впоследствии изданные.  Литературная рукопись этих воспоминаний(машинописная копия с рукописными правками) хранится в Музее музыки, в фонде А.И. Зилоти (ф.274). «Осенью 1884 года я сообщил Листу, что буду сниматься, чтобы послать свою фотографию в Россию, - писал Зилоти в своих воспоминаниях. - Он сказал, что снимется со мной и что такая группа останется мне «хорошим воспоминанием» (А.И. Зилоти)[34].  В 1885 году Александр Зилоти  основал Листовское общество в Лейпциге.  Незадолго до смерти Лист обработал одну из русских народных песен и под названием «На прощание» посвятил ее своему любимому ученику. Это произведение также хранится в Музее музыки в прижизненном издании.

Другому русскому ученику Артуру Фридхайму (1859–1932), ставшим его личным секретарем, Лист посвятил пьесу для фортепиано «Колыбельная», которая была найдена уже после смерти Листа.

Выдающаяся русская пианистка Вера Тиманова(1855–1942) познакомилась с Листом уже будучи известной исполнительницей, талант которой высоко ценили П.И. Чайковский и А.Г. Рубинштейн. Каждый год с 1880 года и до самой смерти учителя Вера Тиманова приезжала в Веймар, занимаясь в его летней школе по многу часов в день. «Вам везде рады, милая Вера, –писал Лист, – а в особенности в Веймаре, который Ваше присутствие украшает и восхищает», А. Бородин, посещавший Листа в тот период, вспоминал:  «В этой толпе я увидел и нашу соотечественницу – M-lleVeraT[иманову]. Лист, по-видимому, ее особенно жалует…». Действительно, а прослушав в исполнении Веры Тимановой одно из его произведений, Лист произнес: «Если Вы так сыграете на концерте, то какие бы овации вам ни делали, все это будет меньше, чем Вы заслуживаете. В Музее музыки хранятся записи игры Веры Тимановой начала ХХ века и сегодня можно услышать в исполнении этой выдающейся пианистки «Венгерскую рапсодию» Листа и другие произведения[35].

Марфа Сабинина (1831–1892) с раннего детства отличалась исключительным музыкальным дарованием. Ее отец Степан Карлович Сабинин служил настоятелем храма при посольстве Российской империи, в 1837 году был переведен в Веймар. С переездом Листа в Веймар, Марфа Сабинина начала брать у Ференца Лист уроки вокала, а с 1853 года – игры на фортепиано и считалась одной из лучших учениц великого мастера. В Музее музыки хранится нотное издание Э. Асторга  «Stabatmater» 1860 года с подлинной дарственной надписью Ференца Листа своей ученице на немецком языке[36].

А. Зилоти вспоминал, что Лист получил приглашение в Россию от своей любимой ученицы Софьи Ментер (1846–1918), ставшей профессором Петербургской консерватории. Он намеревался ехать в Петербург и в Москву, чтобы присутствовать на предполагаемых концертах своего ученика и «даже обещал что-нибудь сыграть». Однако этим планам не суждено было осуществиться.

Ф. Лист, как величайший пианист XIX столетия, композитор, дирижер и педагог оказал огромное влияние на развитие мировой и русской музыкальной культуры. Он до сих пор остается ориентиром для современных исполнителей.

 

Хронограф

1811, 22 октября – Ференц Лист родился в деревне Доборьяне (Рейдинге) близ Шопрона (Венгрия) у Адама Листа и Анны-Марии Лаггер.

23 октября – крещение в католической церкви с именем Франциск.

1821 – переезд с родителями в Вену и начало обучения у Карла Черни.

Июль – знакомство и начало занятий композицией с Антонио Сальери.

1839, январь – приезд в Рим.

Март – первый в истории музыки сольный фортепьянный концерт в доме князя Д.В. Голицына.  Знакомство с М.Ю.Виельгорским.

1841 – концертная деятельность в Европе (Шотландия. Англия, Бельгия, Франция. Германия, Дания).

1842 – концертная деятельность в Европе (Германия, Россия, Франция, Бельгия, Голландия).

1842, 16 апреля – прибытие Листа в Санкт-Петербург.

17 апреля – выступление при дворе Российского императора.

20 апреля – первый публичный концерт в Санкт-Петербурге (увертюра к опере «Вильгельм Телль», фантазия на мотивы из оперы «Дон-Жуан», транскрипции песен Шуберта и Бетховена и др.). Знакомство с М.И. Глинкой, А.Н. Серовым, В.В. Стасовым, В.Ф. Одоевским и др.

28 мая - прощальный концерт, обед и чествование у М.Ю. Виельгорских. Среди присутствующих: М.И. Глинка, А.Л. Гензельт, А.Ф. Львов, П.А. Вяземский,В.Ф. Одоевский и др. Отъезд из России.

2 ноября – назначение придворным капельмейстером в Веймаре

1842 – переложение для фортепиано «Соловья» А.А. Алябьева и «Любила я» М.Ю. Виельгорского.

1843, 23 апреля – приезд в Санкт-Петербург.

7 мая - первый концерт в Москве - в Большом театре.

Май-июнь - концерты в Москве и Петербурге. Переложение «Марша Черномора» из оперы «Руслан и Людмила» Глинки.

17 июня – отъезд из России.

1846, март – знакомство в Вене А.Г.Рубинштейн.

1847 – третий приезд в Российскую империю, концерты в Киеве иОдессе.

Сентябрь –завершение карьеры пианиста-гастролера концертами в Елисаветграде (ныне Кировоград).

1854, май – визит в Веймар А.Г. Рубинштейна

1869, февраль – посещение Листа в Веймаре А.Г. Рубинштейном

1871, 31 декабря – присутствие в Вене на втором исполнении первой части оратории «Христос» под управлением А.Г. Рубинштейна.

1876, август  – первая встреча с Чайковским в Байройте.

1877, 1 июля – визит к Листу в Веймар А.П. Бородина.

1882, ноябрь – визит А.Г. Рубинштейна в Веймар.

1885,13–14 апреля – присутствие на благотворительных концертах А.Г. Рубинштейна в Пожони.

31 июля 1886 – скончался в Байройте.