Рахманинов и Жаров

На фотографии, запечатлевшей Сергея Рахманинова и хорового дирижера, регента Хора донских казаков Сергея Жарова, ясно просматривается тисненый штамп фотоателье «Урсула Рихтер. Дрезден». По воспоминаниям Жарова можно предположить также дату и обстоятельства, при которых был сделан этот снимок – 25 сентября 1927 года в артистической после концерта хора в Дрездене. Рахманинов, присев у стола, что-то пишет в тетрадь, и мы даже догадываемся, что именно, но об этом чуть позже. Жаров – невысокий, худой, в военной гимнастерке, его обычной концертной одежде, стоит за его спиной и, улыбаясь, читает написанное.

Рахманинов познакомился с Сергеем Алексеевичем Жаровым в Москве, когда тот был маленьким мальчиком с чудесным голосом и пел в знаменитом Синодальном хоре. Рахманинов считал этот хор лучшим на свете. После окончания Синодального училища Жаров избрал военную карьеру. Еще будучи юнкером Александровского военного училища, он добровольцем попал на фронт; позже, в годы гражданской войны, воевал в составе Донского казачьего полка. Вместе с частями белой армии, отступавшими из Крыма, Жаров оказался в турецком лагере интернированных солдат и офицеров Чилингир. Для участия в богослужении по приказу командования из всех полков были отобраны три десятка лучших певцов. В дальнейшем хор под управлением Жарова пел в церкви русского посольства на острове Лемнос, а в 1923 году состоялось его первое публичное выступление в Вене в церемониальном зале «Хофбург». За 55 лет своего существования хор дал более 10 тысяч концертов и объездил весь мир. Успех и известность хора Жарова были феноменальны.

Итак, после концерта в Дрездене 25 сентября 1927 года в артистическую вошел «высокого роста господин со строгим и умным лицом», – вспоминал Жаров. Дирижер, конечно, сразу узнал знаменитого музыканта – помнил его по Москве. Жаров спросил Рахманинова о его впечатлении от концерта. «Он посмотрел на меня своими холодными серыми глазами. Улыбнулся. – И на солнце есть пятна. И у Вас есть погрешности. Надо работать. Еще много работать».

В дальнейшем Рахманинов и Жаров еще не раз встречались, вспоминали Москву, Синодальный хор, беседовали о манере дирижирования, о недостаточном хоровом репертуаре. Рахманинов посоветовал Жарову самому заняться хоровыми аранжировками (и дирижер этим советам последовал).

В одном из писем 1935 года Рахманинов благодарил хор за исполнение его духовных сочинений: «Хор Жарова доставил мне истинное наслаждение. Хорошо поют они духовную музыку!». А тогда, в Дрездене, Рахманинов написал в дневнике хора: «Много счастья и успеха великолепному хору. С. Рахманинов. 25 сентября 1927 года, Дрезден» и добавил нотную строчку с двумя тактами записи песнопения «Многая лета». Об этом мы узнаем из воспоминаний Жарова. Этот момент и запечатлел фотограф.